Юлия Панкратова: Российская Генпрокуратура признала нежелательной организацией «Открытую Россию» Михаила Ходорковского. В список попали зарегистрированные в Великобритании организации «Открытая Россия» (Otkrytaya Rossia), общественное сетевое движение «Открытая Россия» (Open Russia Civic Movement), а еще американский «Институт современной России» (Institute of Modern Russia), который возглавляет сын Ходорковского Павел. В Генпрокуратуре заявили буквально следующее: «Их деятельность направлена на инспирирование протестных выступлений и дестабилизацию внутриполитической ситуации, что представляет угрозу основам конституционного строя Российской Федерации и безопасности государства». Сотрудничество с нежелательными организациями по российскому законодательству предполагает уголовное наказание вплоть до лишения свободы. И сейчас у нас на связи Михаил Ходорковский, основатель «Открытой России». Здравствуйте, Михаил Борисович, как вы можете прокомментировать данное сообщение?

Михаил Ходорковский: Я вас приветствую. Во-первых, я хотел бы сказать, что, конечно, это касается только иностранных юридических лиц. Российское движение «Открытая Россия» существует само по себе и будет продолжать существовать. Его, естественно, закон о нежелательных иностранных организациях не касается. Более того, его не может касаться даже закон об иностранных агентах, хотя бы уже потому, что движение «Открытая Россия» не имеет банковских счетов и не получает никаких переводов ниоткуда.

«попаданием в санкционный лист горжусь» Задели их за живое с 29.04.17 Впрочем Движения «Открытая Россия» это не касается — оно российское. https://t.co/qN1CFYuyvF

— Ходорковский Михаил (@mich261213) 26 апреля 2017 г.

Юлия Панкратова: Все-таки я бы хотела уточнить, Михаил Борисович. Как вы думаете, генпрокуратура сможет связать российскую организацию и зарубежную?

Михаил Ходорковский: Я еще раз повторю, что ни в постановлении, которое подписано генеральной прокуратурой, ни по смыслу закона российские организации под действие этого закона не попадают. Более того, даже под действие закона об иностранных агентах российское движение «Открытая Россия» не попадает, поскольку никаких переводов ниоткуда оно получать просто не может, у него счетов нет.

Юлия Панкратова: Да, это важное уточнение. А вы ожидали чего-либо подобного?

Михаил Ходорковский: Ну, конечно. Я как раз несколько удивлялся, что это не произошло раньше.

Юлия Панкратова: Сигналы какие-то были?

Михаил Ходорковский: Нет, просто я знаю, что наша власть крайне болезненно относится к тому, что бы кто-либо громко высказывал противное нашей власти. А противно нашей власти все. Например, сейчас ей противна защита москвичами своей собственности. Ну что ж теперь, молчать что ли?! Конечно, никто молчать не будет.

Юлия Панкратова: Как вам кажется, признание организации нежелательной как-то связано с теми митингами, которые вы анонсировали на 29 апреля?

Михаил Ходорковский: Я думаю, без всякого сомнения это реакция на наши планы 29 апреля. Наши планы из-за этого никаким образом не изменятся. И наоборот, я думаю, что в связи с происходящим в стране, в связи с такой испуганной реакцией властей люди будут только больше мотивированы выйти и обратиться к президенту, к тем, кому они уже не доверяют, с обращением, что «ребята, если вы не можете управлять страной, если у вас не получается решать те проблемы, которые должно решать государство, в частности, защиту собственности граждан, то уйдите, просто уйдите».

Юлия Панкратова: Я не могу вас не спросить, как это решение повлияет, вы как-то сократите присутствие организации здесь в России? Может быть, будет сокращать людей, сокращать финансирование?

Михаил Ходорковский: Я являюсь гражданином России и только России, поэтому на мою личную деятельность никаким образом никакие подобные постановления никакого влияния не оказывают. Ну а что касается каких-то технических вопросов, связанных с деятельностью тех или иных офисов, расположенных заграницей, то это сугубо технические вопросы, это мелочи, на самом деле.

Юлия Панкратова: Власти могли принять это решение достаточно давно. Все-таки, как вы думаете, почему генпрокуратура терпела так долго?

Михаил Ходорковский: Вы у них спросите! Я думаю, что им тоже неохота показывать свою слабость, а такими решениями они, естественно, ее показывают. И они терпели до той поры, пока не почувствовали, что ситуация становится для них острой.

Юлия Панкратова: Именно сейчас приходят сообщения, что, например, в Казани и Санкт-Петербурге задержали активистов «Открытой России». Вы думаете, это все как-то связано?

Михаил Ходорковский: Это, естественно, звенья одной цепи. Людей задерживают потому, что люди обращаются к своим согражданам, призывая их выйти на улицу, к администрации и представительствам президента, и принести свои личные обращения. Это совершенно законно. Естественно, вся эта банда, которую я уже лично не могу назвать правоохранителями, ищет любую возможность каким-либо образом понизить градус протеста. А что будет, мы с вами видели по примеру Болотной. Стоило снизить градус протеста, как людей стали арестовывать, кидать в тюрьмы и так далее. Пока они боятся, они ничего не делают. Как только они перестают бояться, как только они чувствуют свою силу, как только они чувствуют, что граждане им не готовы противостоять, в этот самый момент они начинают, как и всякие слабые и трусливые люди, мстить.