7 декабря в Таллине объявили итоги конкурса медиапроектов «Открытых медиа». Михаил Ходорковский рассказал Дождю о том, как выбранные им СМИ будут работать и монетизироваться, и в чем он видит их задачу.

Про сегодняшние события один вопрос, про деньги сразу. Пять проектов внутри «Открытых медиа», пять стартапов, если я не ошибаюсь, и еще гранты. Общий объем инвестиций в эти проекты можете оценить?

Я не вижу здесь большой необходимости подробно раскрывать все эти данные. Это, в общем, не ах какие деньги даже с учетом того, что я сегодня не нахожусь среди российских миллиардеров. Тем не менее это вполне посильные деньги.

Очень важный вопрос. Вы сегодня в комментарии газете «Ведомости» говорили, что у вас в планах, ― вернее, не у вас, а у этих стартапов, ― возможно, даже [нрзб — Дождь], когда-то, может быть, даже кто-то из них сможет быть продан инвестору или, быть может, они начнут зарабатывать деньги. Объясните, пожалуйста, какая тогда модель? Как они могут на рекламе зарабатывать в России с учетом того, что они связаны с «Открытой Россией» и риски очевидны? Как они могут быть проданы какому-то инвестору, если он в России, с учетом тех же истин?

Вы предполагаете некие определенные способы монетизации, которые вам кажутся наиболее подходящими. У нас есть несколько моделей, которые позволяют выйти на монетизацию даже с учетом этих рисков. Собственно говоря, это один из вариантов, о котором мы договаривались с командами: при монетизации они получают определенную долю, естественно, от дохода, от продажи актива или от иной формы монетизации.

На самом деле, как вы понимаете, как я и сказал газете «Ведомости», для меня это не коммерческий проект в чистом виде. Это общественно-коммерческий проект. Общественный он потому, что я считаю это общественно значимой задачей ― и поэтому я вкладываю эти деньги в него, а не в очередную сделку по недвижимости, которой занимаются мои коллеги.

С другой стороны, он выводится на коммерческую составляющую, поскольку если нет этой коммерческой составляющей, если продукт никто не покупает, то в общем случае, скорее, он и не нужен. Это для меня и для команд возможность оценить, насколько нужно людям то, что они делают.

О подписке речь идет в этих проектах? О монетизации через подписку.

Еще раз: я сейчас не готов обсуждать модели монетизации. Они обсуждаются мной с командами при договоренности с ними и продолжении работы. Общая договоренность у нас с ними, что на модель монетизации мы должны выйти в течение двух лет. На модель, это не значит, что обязательно проект должен быть продан.

С юридической и физической точки зрения где эти проекты существуют? Существуют в России как СМИ? Если мы говорим про пять проектов под зонтиком «Открытых медиа».

Мне уже «Ведомости» задавали эти вопросы. Я на них ответил ровно так же, как сейчас отвечу вам. Я не готов сейчас подробно углубляться во все механизмы существования проектов. Вы проекты можете увидеть в социальных сетях. И это мой осознанный выбор. Я с предпринимательской точки зрения ― наверно, здесь скорее это можно с определенной натяжкой сказать…

С предпринимательско-общественной, так скажем.

Да, с предпринимательско-общественной точки зрения я верю в новые проекты, которые происходят в «поствебе», как мне сегодня ребята из «Ведомостей» подсказали слово. Я просто верю, что это будущее для таких проектов. Это не исключает, конечно, возможности создания сайтов под эти проекты или еще каких-то каналов распространения информации, но начинаются они оттуда, из социальных сетей.

Еще одну цитату приведу из вашего общения с «Ведомостями». За полную точность не ручаюсь. Вы поддержали те проекты, которые вызывают раздражение у российских властей. Было такое?

Приблизительно.

Вообще в России после этого заявления уже есть в соцсетях обсуждение, что ваша медийная активность связана с началом последнего по Конституции избирательного цикла президента Путина. С чем это связано?

Слушайте, это все-таки немножко натянуто. Когда мы говорим все-таки о тектонических процессах, происходящих в общественной жизни страны, то пять-десять небольших медийных проектов только с натяжкой могут быть как-то с ними взаимоувязаны.

Здесь скорее, я бы сказал, опять же в определенном смысле общественно-коммерческий выбор. Ведь какой смысл с моими ограниченными, небольшими ресурсами конкурировать на тех площадках, на которых вкладывают гигантские деньги сегодня и государство, и окологосударственные структуры? Конечно, это бессмысленно и с коммерческой, и с общественной точки зрения. Есть смысл вкладывать туда и пытаться найти рынок там, где государство по тем или иным причинам участвовать не хочет и не хочет, чтобы участвовали те СМИ, которые оно поддерживает и финансирует. Поскольку мы знаем наше государство, оно отнюдь не социальное, поэтому, конечно, оно не участвует там, где тема его раздражает. Очень просто, почему мы именно в эти темы и залезаем.