1 июня кандидаты, которые выдвигаются в Госдуму и региональные заксобрания с помощью проекта Михаила Ходорковского «Открытые выборы», представили себя и свои политические программы. На что они могут рассчитывать? Об этом телеканал Дождь расспросил у идеолога и основателя Открытой России Михаила Ходорковского.

— Михаил Борисович, я бы хотел начать наш разговор с вашей цитаты. На сайте Открытой России опубликован ваш текст под названием «Объединяющее нас важнее различий». И среди прочего вы там пишете следующее: «Все прекрасно понимают, что сейчас среди просистемных сил идет не подготовка к нормальным выборам, а кастинг на места при дворе, где есть только один избиратель, а доступ к его уху причудлив, как в Византии сотни лет назад».

Почему вы считаете, что для кандидатов, которые баллотируются в законодательные собрания и Государственную Думу через проект «Открытые выборы», будут какие-то отдельные правила и для них это будут именно нормальные, как вы их здесь называете, выборы, а не тот самый «кастинг на места при дворе»?

— Если для кандидатов, которые идут в команде Открытой России, будут применяться нормальные правила, то значительная часть из них имеет шанс на победу. Думаю, что правила для них будут общие. Доступ к уху даже если мы и имеем, то сугубо отрицательный. Тем не менее власти придется каким-то образом демонстрировать, что выборы являются чем-то большим, чем этот самый кастинг. Что в результате этого получится у наших кандидатов, я надеюсь, зависит от них.

— Почему власти придется это делать? Мы ведь видели в прошлом сентябре на примере региональных кампаний, что власть ничего не демонстрировала. И по сути все этим остались не то чтобы довольны, но никаких последствий для власти не было. Ни в Костроме, ни в других регионах представители оппозиции или, скажем так, несистемные игроки не получили ни одного мандата.

— Я с вами согласен, что, возможно, власти действительно плевать, насколько данная Дума будет выглядеть легитимной. Власти, может быть, действительно плевать, насколько легитимными будут выглядеть законы, ею согласованные, в глазах международной общественности и собственных граждан, во всяком случае тех из них, кто еще об этом задумывается. Такой шанс существует, это риск. В этой ситуации наши кандидаты обретут по крайней мере опыт коммуникации с людьми. Они обретут опыт политической борьбы в жестких условиях. Это уже большой выигрыш, ну а дальше мы будем продолжать. Тем не менее существует и альтернативный сценарий, когда власть захочет продемонстрировать, что эти выборы хоть в какой-то мере существуют. И к этому сценарию мы тоже готовы.

— Михаил Борисович, правильно ли я понимаю, что вы сами понимаете, что результат выборов с большой вероятностью будет для вас ничтожным? Зачем стоит участвовать в этих выборах, кроме того, что ваши кандидаты потренируются в общении с избирателями, что, я думаю, они и так умеют? Олег Кашин в своей колонке, например, вообще призывает оппозицию не участвовать в этих выборах, поскольку тем самым она себя дискредитирует. Что вы скажете по этому поводу?

— На эту тему у меня есть очень определенная точка зрения. В 1991 году, когда мы проходили через первый этап российской революции, мы видели, что огромная проблема состояла в отсутствии политической поддержки реформ. Именно неумение новой власти коммуницировать с обществом привело к тем проблемам, которые мы хлебаем до сегодняшнего дня. Когда падет этот режим, а это произойдет неизбежно, я бы не хотел, чтобы демократическая часть наших сограждан совершила ту же самую ошибку. Для того, чтобы эту ошибку не совершить, чтобы иметь коммуникацию с обществом, необходимо этих людей готовить сегодня. Необходимо, чтобы они сегодня обретали политический опыт, чтобы они сегодня обретали какую-то известность среди граждан, чтобы они сегодня учились находить компромиссы между собой. А вы видели, наши кандидаты — это люди с разными политическими взглядами.

— А почему вы считаете, что новая власть, которая непременно наступит, как вы говорите, будет сотрудничать с теми людьми, которые пытались сотрудничать со старой властью?

— Я не убежден, что политическая борьба всегда означает сотрудничество в том смысле, в котором вы его сейчас используете. Это с одной стороны. А с другой стороны, смешно слушать, что будет какая-то новая власть, которая с кем-то будет сотрудничать. Именно эти люди, наши кандидаты, которых вы сегодня видели, они и будут новой властью, во всяком случае, ее значительной частью. Я в этом абсолютно убежден.

— Михаил Борисович, не расстроены ли вы тем, что произошло с Демократической коалицией, создание которой многими воспринималось как следующий шаг в развитии несистемной политики в Российской Федерации, а в итоге все пришло к тому, к чему демократические объединения и приходят в последние 16 лет. Все между собой разругались, кто пойдет на выборы, теперь непонятно, будет ли список кандидатов составлен по результатам праймериз партии Парнас, прошедших со сбоями. Не вызывает ли у вас это ощущение, что сегодняшняя политическая борьба, и ваша в том числе, не очень что ли своевременна? Может быть, стоит подождать и отложить ее на потом?

— Для меня перспективы Демократической коалиции были понятны с самого начала, как в общем-то и для многих других профессиональных наблюдателей. Именно поэтому Открытая Россия не пошла в состав этой самой Демократической коалиции. Я, конечно, желал им успеха, но полагал, что этот успех маловероятен вследствие того, что у ее участников слишком разные цели.

Я считаю, что, естественно, эти выборы выборами не являются. Это недо-выборы в недо-Думу. То есть выборы будут проведены в любом случае нечестно, а Государственная Дума, которая будет сформирована по их результатам, не будет обладать реальной государственной властью. Но у нас не так много возможностей и, надеюсь, не так много времени для подготовки людей, способных осуществить политическую поддержку реформ после ухода этого режима. И не пользоваться этими возможностями, которые нам сейчас предоставляет это окошко предвыборной кампании, я считаю, просто глупо. А то, что каким-то образом вследствие этого увеличится легитимность нынешней власти или их мероприятий, я этого не слишком опасаюсь, потому что те люди, которые умеют критически думать, им и так все ясно, а те люди, которые не умеют критически думать, им ничего наше участие не добавит и не убавит.

— Михаил Борисович, за время заключения вы накопили огромный политический и общественный капитал. И сейчас мы видим, что результатом этого капитала становится участие в выборах 24 вами поддержанных кандидатов с возможностью плохого результата. А действительно ли это достойный проект для такого капитала?

— Я не держусь за капитал. Неработающий капитал — это мертвый капитал. Моя задача — помочь моей стране в тот момент, когда этот режим прекратит свое существование. Именно помочь. Готовиться в тот момент будет уже поздно. Готовиться надо до этого. Я сейчас к этому прикладываю усилия. Я думаю, что наблюдатели, которые относятся ко мне нейтрально или доброжелательно, понимают, что и зачем я делаю. И они этот проект поддержат, потому что это единственное, что на сегодняшний день может делать реальная оппозиция. Готовить людей, готовить общественное мнение к тому, что у общества есть альтернатива. Боюсь что, больше сейчас на политической площадке сделать ничего невозможно. А то, что касается недоброжелательных наблюдателей, несомненно их много, они будут всячески этот проект дискредитировать, но я к этому готов.